Открытая душа
Сборник неопубликованных стихотворений не поэта
О человеческом…
(посвящается Году театра)
Театр – жизнь! А жизнь – театр!
И каждый – главный здесь артист.
И в то же время – администратор,
И в то же время – сценарист.
Распределяем сами роли:
Вот я – жена, советчик, друг,
Вот я – учитель поневоле,
Или поэтом стану вдруг.
Комедию легко ломаю!
И клоунами окружена,
Спою, станцую и сыграю,
Легка, уверенна, смешна.
И пусть трагедий не увидят
В минуту слабости, когда
Меня нечаянно обидят
Иль не заметят, как всегда.
Я в одиночестве рыдаю,
Я в одиночестве не сплю,
Я в одиночестве страдаю –
Аплодисменты не ловлю.
И трагик я, о, да! Великий!
Но эта роль не на показ.
Пусть буду я для всех безликой
В невыносимо горький час.
Я снова надеваю маску,
Сегодня разыграю вист.
Смотрю на зрителей с опаской –
А вдруг раздастся дикий свист?!
Тогда, освистана толпою,
Я больше не смогу играть,
Смеяться, быть собою,
Другие роли открывать.
Театр – жизнь! А жизнь – театр!
Играем мы из века в век.
И пусть ты только декоратор –
Будь Человеком, человек!
Состояние
Мне снится сон: я в белом платье
Среди пылающих икон.
В моих руках горит распятье,
Ко мне идут все на поклон.
На лицах – маски,
Кто-то по ним размазал краски,
Он – господин и без опаски
Живёт и празднует один,
Играя, властвуя, пируя,
Ничем на свете не рискуя.
И сколько мне ещё стоять,
Ворон распятьем отгонять.
Как не растратить сердца чистоту
Как не растратить сердца чистоту?
И как остаться искренним и честным,
Когда на человечью доброту
Одеты цепи повсеместно.
И сердца чистота, чтоб сохраниться,
Закрылась в одиночестве своём.
А ей взлететь бы, словно птица,
И мир согреть своим теплом.
Но мир увяз в страстях и грязи,
Где пониманью места нет,
Где в одуряющем экстазе
Из сердца льётся чёрный свет,
Где милосердие в изгнанье,
Где справедливость по тюрьмам,
Где кандалы на состраданье,
Где ценность – денежный карман.
Где святость на кресте распяли,
Где жизнь не стоит ни гроша,
В нечеловеческой печали
Страдать обречена душа.
Несостоявшееся признание
Ну, сколько можно клятв давать
И быть до фанатизма преданной и верной!
Когда страдаешь ты, страдать.
И веселиться, если радостно тебе,
А мне, быть может, очень скверно.
Ну, сколько можно мне искать твои улыбки
И благосклонный взгляд ловить и ждать?
И мучиться нечаянной ошибкой,
Надеяться на чудо и ночами тёмными,
Свернувшись в жалкий ком, не спать.
Ну, сколько можно мне в сомненьях находиться,
Разгадывая смыслы скрытых отношений?
И над загадкой долго биться,
Потом пойти другим путём,
Не зная точно правильных решений.
Ну, сколько можно мне?.. А вдруг тебе не надо
Всего, что есть во мне, и это – для тебя.
Пусть правда горькая мне будет как награда.
Приму тогда смиренно всё:
Смахнув слезинки, я в сторону уйду, любя.
Изнанка масок
В сомненье находиться нет причин,
И так уже давно всё ясно.
При виде масок и личин
Ты понимаешь: жизнь опасна.
Не скроет маска холод взгляда,
И голос выдаст зависти металл.
И в лучшем случае – награда,
Что ты в психоз ещё не впал.
Везде фальшивость чувств и слов,
И лицемерные объятья,
Орда безжалостных ослов
И вслед шуршащие проклятья.
Крик!
Исчезла святость на планете
И стариками стали дети,
Не слышен больше детский смех –
Безумие сгубило всех.
Кто виноват? Да каждый виноват!
Кто грабил, гадил – во сто крат!
Не меньше тот, кто созерцал,
Терпел, молчал, а не кричал.
И задрожала матушка-планета,
Терпела всё, но как стерпеть и это:
Рубили, жгли, взрывали и травили,
И столько грязи в душах накопили,
Что, извергаясь чёрною смолою,
Сгубила злоба на планете всё живое.
Обугленная, страшная, немая
Летит Земля, Вселенной угрожая.
В ней столько ядерных зарядов накопилось,
Что в смерть планета наша превратилась…
О, нет! Концовка будь такой,
То впору – в омут с головой.
Пусть всё закончится иначе,
Пусть человек очнётся и заплачет,
Пусть совесть в каждом закричит,
Пусть равнодушный завопит,
Пусть злобный станет добродушным,
Утопит мстительный оружие,
А эгоист других полюбит,
Корыстный милосердным будет,
В жестоком жалость пусть проснётся,
В бездушном сердце громко бьётся,
Трепещет от людской неправды!..
И справедливые пусть будут правы!
Пусть это будет! И Земля,
Свободной птицею паря,
Как чистоты морской сапфир,
Украсит весь Вселенский Мир!!!
Экологическая сказка
Я угощу вас сказкою, друзья.
Жила в лесу звериная семья.
Хозяин дома – непростой медведь:
Чуть что не так, он ну – реветь.
Жена – медведица, нет – медведица,
Нрава серьёзного, почти что львица.
Детишки есть, девчонка и мальчишка,
Она – Машутка, он же – просто Мишка.
И было бы в их жизни всё прекрасно,
Но жить в лесу становится опасно.
К примеру, наш медведь средь неотложных дел
Неограниченно кедровые орехи ел.
А нынче что же за кино?
Что не сгорело, то разорено давно.
И начал наш медведь худеть,
По всяким пустякам отчаянно реветь.
Ну, а жена, почти что львица?
Причин не понимая, начинала злиться.
И злобу вымещала на детишках:
Машутка плакала, и обижался Мишка.
В нервозной обстановке семейство проживало,
Причин для этого нашлось немало:
Отходы производств заполонили лес,
Медведь на свалке что-то съел – и вмиг облез.
Лиса жене его по-дружески шептала,
Что с шерстью медведей в лесу немало.
И что жена, почти что львица?
С облезлым мужем хочет разводиться.
Горюют бедные детишки,
Несчастная Машутка и братец её Мишка.
И в школе всё не так у них идёт:
Машутка – в тройках, Мишке светит второй год.
Директор школы, строгий волк,
В ребёнке каждом видел толк,
Но даже он развёл руками,
Ах, что же делать с медведями?
И завуч, мудрая сова, поникла головой.
Вот ситуация, хоть волком вой.
Да ладно, если бы одна семья,
Но это ведь – тенденция.
Тут старый заяц, социальный педагог,
Семье медведя, да и другим, помог.
Совет он профилактики собрал
И выход очень правильный назвал:
-Давайте огородим лес,
Чтобы никто сюда не влез.
Почистим реки, свалки уберём,
И будет процветать наш дом!
Все согласились, за работу принялись.
В итоге – муж с женой не развелись.
Пока работали, и верь тут иль не верь,
Медведь снова оброс, красавец-зверь.
Конечно, рада почти львица,
Всё хорошо – не надо злиться.
И веселятся их детишки,
Счастливая Машутка и братец её Мишка.
Вы скажете, что это быль, не сказка,
Что людям свойственна подобная окраска.
Но согласитесь, что идея хороша,
Когда у зверя человечья есть душа.
А главное: довольны ребятишки,
Машутки разные, а также Мишки.
Люди и звери…
(басня)
В лесу затишье, звери сыты,
И для беседы все открыты.
А говорить о чём? Конечно же, – о счастье!
Когда набито чрево, прочь разногласья!
Медведь рычал: «Счастливее меня на свете нет,
Сила, напор и зверский нрав – залог моих побед».
Зубастый волк проклацкал, жертву намечая:
«Давить больных и слабых – моя стезя такая».
Улыбку с морды не снимая, лиса протявкала ему:
«Ловчить и лицемерить – вот счастье, по-моему».
Шакал завыл: «Я возле сильных падалью питался,
Менялась власть, а я вот целым оставался».
Жирный кабан, проснувшись, завизжал с усмешкой:
«Налопаться и-и-и спать, и-и-и спать полешком».
Зайчишка встрял: «По мне – так быстро сделать ноги,
Всю жизнь дрожать и не стоять у сильных на дороге.
Из норки вылез крот, услышав спор, и прошептал:
«Незрячими скажитесь – и без вас решится всех проблем накал.
Конечно, поддержала разговор премудрая сова.
«Создайте образ интеллекта – и всё!» – её слова.
Залётный попугай твердил, сидя на ветке:
«Нет, счастье – жить в уютной клетке.
Не думать, не гадать, а повторять слова чужие.
Жить без заботы – мы, попугаи, все такие».
Кукушка, бросив походя яйцо, пропела:
«В полной свободе счастье». И дальше полетела.
Самцы-лягушки квакали, открыто самок зазывая,
Без счёту, без разбору – а разница какая?
Пиявки слушали с ближайшего болота:
«Напиться крови чьей-нибудь нам так охота.
«А я, презренный червь, доволен очень малым:
Рыхлю я землю и питаюсь, чем попало.
И счастлив, тем не менее, и не беда,
Коли раздавят, восстановлюсь всегда».
Пчела жужжала: «Трутней я кормлю и опекаю,
И в этом радость жизни ощущаю».
Вспорхнул вдруг бабочек цветистый сноп:
Живите днём одним, а после – хоть потоп.
Молчали рыбы, зарываяся в песок, –
Глупцы, ведь счастье – не попасться на крючок.
Остановился муравьишка на минутку
И в споре распылился не на шутку.
«Труд – это счастье», – он вещал,
Пока его медведь не растоптал.
А старый ворон с высоты оглядывал зверей
И думал: «Боже мой, ну, всё, как у людей!»
Моё кино
Мне трудно жизнь представить без кино!
Оно – открытие, в духовный мир окно!
Я с ним росла и с ним училась жить,
Всё понимать, быть мудрой и любить.
Мне дорог каждый фильм, когда там есть
Добро, улыбки, радость, счастье, честь.
Я с нетерпеньем в кинозал спешу войти,
Чтоб вновь себя понять и вновь себя найти.
Любимый фильм? «Вона и мир» меня сразил.
Толстой твореньем режиссёра вдохновил.
И создал Бондарчук шедевр-гипноз,
Он правды человеческой апофеоз.
Я в фильме том не зритель, а герой…
С Элен вплываю (или Скобцевой?).
Красива, как она, и холодна.
Ну, что ж, что не совсем умна.
А вот и Пьер – ума не занимать,
Слегка наивен, но за Отечество готов стоять.
Я – Пьер Безухов (или Бондарчук Сергей?).
Смешалось в триединстве кипение страстей.
О, нет! Наташа я Ростова!
Открытою душой любить готова!
Я в образе Савельевой мечтаю при луне
И в вальсе с рыцарем кружусь, словно во сне.
Андрей Болконский – рыцарь тот.
Как Тихонов меня влечёт!
Он благороден, смел, красив,
Ну, может, чуточку спесив.
И вот уже не Тихонов, а я
Со знаменем в руках, бесстрашная…
Пулей французской уж не Андрей сражён,
А я лежу, взгляд в вечность устремлён.
И облака уносят в небеса,
И ангелов я слышу голоса.
Карьера, власть – всё суета сует,
И смысла жизни в этом точно нет.
Покой и мир – вот истина одна,
Она нам Божьей милостью дана.
В любви, согласии свой век прожить
И верой-правдой Родине служить!
Великий автор, гениальный режиссёр,
Талантливых артистов дирижёр!
Вы зажигаете огонь в наших сердцах,
Пусть ваша слава не кончается в веках!
Простите, я иду в кино!
Ностальгия по сухому закону
Басня
О зайцах будет наш рассказ.
Спокойно, мирно они жили,
Но вот зимою как-то раз
В сельпо винишко разгрузили.
Кто пожирней и посытней,
В очередях те не давились,
А с заднего крыльца скорей,
Как можно больше загрузились,
И подалися по домам,
Чтоб наслаждаться жизнью тайно.
А в магазине – шум и гам.
Там затесался волк случайно,
Так зайцы выгнали его:
Самим, мол, может не достаться,
И напилися до того,
Что сами стали уж казаться,
Кто волком, ну, а кто – лисой.
Что поднялось тут!
Стон и вой всю ночь над лесом раздавался.
А утром наш народ лесной,
Как водится, опохмелялся.
Не обошлося и без жертв:
Двух в вытрезвитель утащили,
Один под утро был уж мертв,
С десяток штрафы получили.
Троих свозили на укол,
У пятерых носы разбиты,
А заяц-семьянин ушёл,
Пропив последнее корыто.
Штук восемь выгнали с работы,
Другим поставил прогул,
А бригадиру «за заботы»
Отмечен в табеле «отгул».
Начальник-заяц, отгуляв,
Опять командует умело,
На карандаш всех пьяниц взяв,
Читает лекции им смело.
И зайцы слушают покорно,
От напряженья сморщив нос,
А сами думают упорно:
– Когда же следующий привоз?!
Школьная улица
Школьная улица, детство, юность…
И в памяти – дети учителей.
Нас согревала святая наивность
И дружба под знаменем братских идей.
Как ждали весну! И в берёзовой роще
Искали проснувшихся мурашей.
Мы обступали кипящую гущу,
Ладонями хлопая дружно по ней.
И, разбросав сапоги на полянке,
По талой воде шлёпали босиком.
Потом согревались в тайной землянке
И поздно домой возвращались бегом.
А летом, под солнцем так ярко цветущим,
Мы превращались в эльфов лесных,
В венках из ромашек, с душою поющей,
И так далеки от забот всех земных.
Осень была для нас карнавалом!
Мы кувыркались в листве золотой.
И спрятавшись в ней, как под одеялом,
Сливались в единстве с земной красотой.
Однажды в нетопленом клубе зимою,
Мы фильм посмотрели про дьяволят.
С тех пор история красных героев
Служила примером для сельских ребят.
В огромных сугробах окопы мы рыли
И к штабу тянули от них провода.
Мы в детстве за правду отчаянно бились.
Клялись быть по жизни борцами всегда.
Школьная улица, детство, юность…
И в памяти – дети учителей.
И до сих пор – святая наивность
И дружба под знаменем братских идей.
Про педагогов…
Кто поднялся утром рано,
Встал с потёртого дивана,
Переделал кучу дел,
А за завтрак и не сел?
Кто помчался на работу,
Не опоздать – одна забота,
По дороге строил планы
И построил! Без обмана!
В жизнь те планы претворял,
Часть здоровья потерял.
Что-то там чертил, строгал,
Растолковывал, внушал,
Огорчался, обижался,
Где-то сам и ошибался,
Изумлялся и творил,
Безумолчно говорил
И задумчиво молчал…
Бегал, прыгал и скакал.
Кто умеет всё на свете,
И кого так любят дети,
С радостью несут цветы,
Разделяют с кем мечты?
Кто родник добра и света,
Кто даёт всегда советы,
Кто научит и поймёт,
Кто к победам приведёт?
Кто умеет веселиться,
Удивлять и сам дивиться,
Петь, плясать и роль играть,
Рисовать и сочинять?
Кто домой, не славы ради,
Тащит книги и тетради,
Ночью встанет, проверяет,
Пишет планы и читает.
Кто, скажите, этот асс,
Может быть, он среди нас?
Может, это мы, друзья,
Педагогическая семья?
Ну, конечно, это мы!
Верой, стойкостью сильны,
Оптимизмом и задором!
И, без лишних разговоров, –
Слава, слава, педагог!
Всё ты сделал, всё ты смог!
Посвящается Жене Комельковой
(героине повести Б. Васильева «А зори здесь тихие»)
и всем девушкам Великой Отечественной войны)
Война… Мне восемнадцать лет…
Я – дочь советского генерала.
И для меня иного нет –
Зенитчицей на фронте стала.
Счастливой жизнь была моя:
Ни в чём не знавшая отказа,
Женатого любила я,
Не слушая отца наказа.
Война не место для любви,
А я любить хочу! Вам ясно!
Да так, чтоб пели соловьи
И петь им было не опасно.
Но вот война… И кровь… И смерть…
Войны смердящее дыханье.
И думать о любви – не сметь,
Когда вокруг одно страданье.
Но вот война, и я в строю,
Где всё противится природе:
Очаг семейный не храню,
Оружие моё на взводе.
Не сохраняю род людской,
Моя краса мир не спасает,
Своею собственной рукой
Себе подобных убивает.
Себе подобных?! Нет и нет!
И ужас сковывает вновь:
В глазах семьи родной портрет,
Где с каждого стекает кровь.
Я до последнего патрона
За гибель близких буду мстить.
И смерть приму без слёз и стона,
И в песне я останусь жить.
Я верю!
Настанет день – я не увижу солнца
И не услышу пенья громких птиц.
Не прорубить малейшего оконца
И не открыть сомкнувшихся ресниц.
Не для меня будет вино искриться
И ароматный жариться шашлык.
А мне опять ночной порой не спится,
И знаю я, наступит этот миг
Конца всего: мучений и страданий,
И радости, и счастья, и любви.
И больше нет в душе моей желаний,
В последний путь, Господь, благослови.
Я верю, что придёт тот день!
И будет ярко светить солнце!
Я прорублю своё оконце,
И день увидит мою тень!!!
Когда же кончится зима!
Зима! Мороз! И солнце в окна!
И однобокое тепло!
Иллюзия, что так уютно,
Иллюзия, что так светло.
Зима, мороз – и сердце стынет,
И мысли грустные стеной:
Всё кончится, когда-то минет,
Исчезнет в вечности глухой.
Не достучаться, не дозваться
И не оставить малый след,
Пылинкой жалкой затеряться
В небытии – иного нет.
Зима, мороз! Скорей бы лето!
Иначе всё тогда кругом:
Земля в ковёр любви одета
И бьётся сердце родником!
Неудачное подражание Пушкину
Тебе признался, может быть, напрасно,
Остался пепел от любви моей.
И было всё у нас не так прекрасно:
Не пел, скрипел нам песни соловей.
В любви моей безумство, безнадёга,
Но робость с ревностью умчались без следа.
Блаженствуй дальше, недотрога,
Тебя не потревожу никогда!
На смерть сына
(после 25 октября 2009 года)
Эпитафия
Ты жизни путь закончил свой,
Наш милый мальчик, наш герой.
Почти профессор, почти Рамзес –
Твой брат назвал тебя Димзес.
Тебе подвалстны провода,
Но ты ошибся, вот беда.
И слёзы – вечные дожди…
Но мы Там встретимся, ты жди…
Плач
Ты ушёл из жизни телесной,
Зачастую, совсем бесполезной.
Ты остался в ауре вечной,
Растворился во тьме бесконечной.
Одна мысль не даёт мне покоя:
Почему этот мир так устроен,
Почему сыновей мы теряем,
Чёрной шалью себя покрываем.
И в печали, сомненье, терзанье
Остаёмся мы в вечном незнанье,
За какие грехи мы страдаем,
Каждый праздник в слезах отмечаем.
Молитва
Плачет душа, рвётся на части,
Нет сыновьям в этой жизни удачи.
Нет им счастья и нет им покоя –
Жертвою стали эпохи застоя.
Гибнут от пули, гибнут от водки,
И на гражданке, и на подлодке.
Гибнут на воле, гибнут в неволе,
Гибнут, не зная родительской боли.
Чем вам помочь, как вас спасти?
Господи, если грешны, то прости.
Но не наказывай нас сыновьями,
За них мы готовы погибнуть и сами.
Боль
Ты мой сынок, иди вперёд,
Тебя судьба твоя зовёт.
Пусть бьёт в лицо и дождь, и град –
Не поворачивай назад!
Пусть жизнь осталась позади,
А ты иди, иди, иди!
И на пути – препятствий тьма,
Познаешь горечь их сполна.
Иди, сынок, через века,
Дорога будет нелегка,
И тяжек этот смертный путь,
Но ты с него не смей свернуть.
То плата будет за грехи,
Твои, отцовы и мои…
Ты победишь гордыню, злость,
И примет радостно Господь
У райских солнечных ворот,
Но он назад тебя пошлёт.
И обновлённая душа
В пути обратном, не спеша,
Снежинкой малой упадёт
И на земле приют найдёт.
И не увижу я, о, нет!
Твоей души новый рассвет,
Но то, что будет здесь она,
Я непременно знать должна.
Иначе, как же дальше жить?,,
Отчаяние
Ты жизни свой закончил срок,
И не вернуть тебя, сынок.
Ты не придёшь, не позвонишь,
Ты, как всегда, не пошумишь.
И некому качать права
И упрекать, что не права,
И аппетитно жадно есть,
И не скрывать ни злость, ни лесть.
Никто не хвалит мой обед.
Никто мне не приносит бед.
Спокойно жизнь моя течёт,
Но как покой меня гнетёт.
Ты погибал – я не спасла,
Тебе руки не подала,
Я думала – не пропадёшь,
Свою планиду сам найдёшь.
Но ты устал, и ты не смог,
И не вернуть тебя, сынок,
И всё сначала не начать,
И вечно мне теперь страдать
Мрачно, сыро, тяжело…
(25.10.2017)
Мрачно, сыро, тяжело…
Восемь лет уже прошло.
Сына нет и боль острее,
С каждым годом всё сильнее.
Мрачно, сыро, тяжело…
Листья ветром унесло.
Обнажённый лес застыл,
У родных стою могил.
Мрачно, сыро, тяжело…
Мне давно не весело…
Холодом сковало грудь,
Не уснуть мне, не уснуть.
Мрачно, сыро, тяжело…
Лодочник… В руках весло…
И река небытия
Подхватила и меня.
Недо…
18.10.2018
Осталась неделя до траурной встречи,
К тебе я приду, ты, как всегда, промолчишь.
Уже девять лет мои уставшие плечи
Несут тяжкий груз в эту смертную тишь.
Кого мне винить? Судьбу или Космос?
Эпоху, друзей иль ДНК?
А может быть, просто отсутствовал тормоз
В словах и поступках, в делах и мечтах.
Кого мне винить? И безжалостно разум
Твердит, что во всём виновата сама.
Зачем не сказала я сыну ни разу,
Что жизнь без него будет мне не нужна.
Быть может, это остановило,
По новому смыслы открылись ему.
Быть может, любовь от беды сохранила,
Но эти «быть может» уже ни к чему.
Я недоглядела, я недолюбила,
Я недосказала, я не дошла…
Я все обиды сыну простила,
Но только себя я простить не смогла…
Стихотворения одной рифмы или великолепные возможности русского языка
Стихи???
Стихи пишу я иногда.
С желанием пишу всегда.
Бывает, выйдет ерунда:
То не стихи – одна вода.
А если дельные когда,
То мне и горе не беда.
Я радуюсь: вот это да!
Стихи, а не белиберда!
Сегодня главной буду я!
Сегодня главной буду я!
И рядом вся моя родня,
Знакомые, мои друзья,
Конечно, здесь моя семья!
Сегодня главной буду я!
Цветы, венки – всё для меня!
И слёзы, и рыдания,
И все воспоминания.
Сегодня главной буду я!
И мне открыты знания,
Тайны смерти, бытия,
Смыслы мироздания.
Сегодня главной буду я!
Прощай, Земля и жизнь моя!
Я в вечности теперь своя,
Лечу к тебе, Вселенная!!!
Времена года или песня жизни
Пролетело лето оголтело,
Морем света пропитало и согрело
И росою освежило между делом,
Молодость дало душе моей и телу;
Лето красное мне песнь свою пропело,
Я запомнить строчки песни не сумела
И за летом полетела очень смело,
Но догнать его я так и не сумела;
Осень скорая дождями зашумела,
Успокаивала как-то неумело,
Счастье птицею за летом улетело.
До меня нет никому теперь и дела;
Холодом зима сковала тело,
Я перечить ей уже не смела,
Замолчала и оцепенела.
Песню жизни так и не допела.
Актуальность
И вот –
Развод!
Разинул рот
Вокруг народ!
Столпился около ворот.
Кто виноват? Конечно, кот!
Он рыжий майский обормот!
Он не мяукает, орёт!
А рядом кошек целый взвод
Любовный водят хоровод.
Страстей огонь круговорот,
И всё к чертям летит вразброд!
Отсюда – вот!
Идёт развод!
Она – поёт,
Он – идиот!!!
Зачем?
И вечно литься слезам матери твоей,
И невозможно скорбь отца измерить.
Душевной раной в памяти моей
Ты остаёшься. Хочется не верить
В нелепую, безжалостную смерть,
Что жертвой выбрала не старца, а юнца.
Тебе так рано, не успел ты спеть
Своей победной песни до конца.
Поплачьте, люди! Он так жить хотел,
В удачу верил, над судьбой смеялся,
Открыто дерзок, до безумья смел…
И вот он с нами навсегда расстался…
Ненаписанное письмо
Здравствуй, мама… ты не плачь и не грусти.
Я в том дальнем… в том неведомом пути,
В то же время…рядом я всегда с тобой,
И нашла моя душа… вечный покой.
Что случилось? Это трудно объяснить.
Нас судьба… распорядилась разлучить,
Мы по разным… берегам одной реки,
Не обнять… и не пожать твоей руки.
Но к тебе… лучом я солнца прикоснусь,
Для тебя… я птицей певчей обернусь,
Ты услышишь…меня в шорохе листвы,
Ты найдёшь… мои следы среди травы.
Я в делах твоих, и в мыслях, и в словах,
Я в слезах твоих, в улыбке на устах…
Мама милая, … не плачь и не грусти…
И за боль эту, … прошу, … меня прости…
Последний лист
25.10.2016
Осень. Серо и пустынно.
Улетел последний лист.
Он кружился так картинно,
Танцевал как будто твист.
Не упал на землю мёртвый,
Чтобы прахом стать потом.
Он летел, свободный, гордый,
Цель – найти свой новый дом.
Даже ветер-передряга
Понял всё и пожалел,
Вихрем подхватил беднягу,
И листочек улетел.
Провожу его я взглядом,
Слушай, передай привет
Всем, кого со мной нет рядом
Уже много-много лет.
Знаю: путь твой – это вечность.
Вечность – это всё всегда.
Осень – просто быстротечность,
Просто быстрая вода.
Он живой! (Вера наивна).
Лёгок, радостен и чист!
Осень. Серо и пустынно.
Улетел последний лист.